Истории

Путин в эфире: избранное

Избранные цитаты из ответов премьер-министра РФ Владимира Путина на вопросы граждан в прямом телеэфире.

О честных выборах:

«Вы «достали» меня уже выборами этими. Ну, ладно».

«Я предлагаю и прошу Центральную избирательную комиссию установить веб-камеры на всех избирательных участках страны, их у нас 90 с лишним тысяч, на всех. И пусть они работают там круглосуточно - днем и ночью - чтобы страна видела. Вывести все в Интернет, и чтобы страна видела, что происходит возле конкретного ящика. И чтобы снять напрочь всякие фальсификации на этот счет».

О митингах:

«…многие люди вышли на площади, на площадь в Москве, как бы демонстрируя недовольство тем, как с ними обращается власть. Но посмотрите, что с экранов видно было. Когда некоторые лидеры оппозиции, которые призвали людей на площадь, что они кричали: «Бараны, вперед!» Это что такое? Разве можно с людьми обращаться, как со скотом? И люди недовольны властью. А они что, хотят вот такой власти?»

«Я думаю, что людям, которые вышли на площадь, а я знаю, что там даже денежки небольшие платили студентам (и нормально, пускай платят, хоть ребята заработают немножко), но все-таки позволять унижать себя - мне кажется, это недопустимо».

О белых ленточках:

«Если говорить откровенно, я, когда увидел на экране что-то такое у некоторых на груди, честно вам скажу, неприлично, но, тем не менее, я решил, что это пропаганда борьбы со СПИДом, что это такие, пардон, контрацептивы повесили. Думаю, зачем развернули только, непонятно. Но потом присмотрелся - вроде нет. Но, в принципе, первая мысль была такая, что, хорошо, борются за здоровый образ жизни. И доктор Рошаль наверняка это поддержит, потому что для молодежи это особенно актуально».

О реакции Кремля на протесты:

«Я что-то растерянности там не заметил. Я в это время, скажу откровенно, пытался и пытаюсь до сих пор научиться играть в хоккей. Я, как «корова на льду», до сих пор пытаюсь что-то изобразить. Не очень обращал внимание на то, что происходит. Но растерянности никакой в Кремле не заметил. Хотя я давно там не был, честно говоря».

О надписи на бюллетене «Путин, пошел ты…»:

«Я видел эту надпись, она меня очень позабавила и даже порадовала… Здесь нет ничего нового в отношении ко мне. Я помню, в начале 2000-х годов, когда у нас активно шла борьба с терроризмом на Северном Кавказе, я чего только про себя ни услышал и чего только ни увидел… Но я был и тогда уверен, что я действую правильно, и сейчас я не сомневаюсь в том, что действую верно».

О демократии:

«Нам нужно расширить базу демократии в стране, чтобы люди напрямую чувствовали свою связь с органами власти и на местах, и в регионах, и на уровне Федерации, чтобы доверие к власти возрастало и чтобы политическая система была самодостаточной и устойчивой от внешних шоков и от всяких там проходимцев, которые извне пытаются к нам пробраться и влиять на наши внутриполитические процессы. Это нужно отсекать напрочь».

О правде:

«С пивом хорошо соленую правду».

О Кудрине:

«Алексей Леонидович Кудрин никуда из моей команды не уходил. Это мой очень давний, добрый товарищ, близкий, и я даже скажу, что это мой друг… такие люди, конечно, нужны и в действующем Правительстве, и в будущем».

О чиновниках:

«У меня есть уже определенный опыт работы, и я знаю, что такое кадровая чехарда и к чему это ведет. Стоит только одного руководителя заменить на другого, еще неизвестно, какой будет результат, а уже минимум полгода ведомство работать не будет, минимум полгода. Сразу начнутся замены, перемены. Кошмар! Наша задача, если в чем-то люди ошибаются, выстроить работу так, чтобы избежать этих ошибок».

О наказаниях за коррупцию:

«…желание «попасть на волну», понравиться и кого-то, извините, «уконтрапупить», схватить и посадить во что бы то ни стало, показать свою крутизну - это самое простое, что мог бы сделать человек в моем положении. Но у нас четыре с лишним тысячи уголовных дел, возбужденных по взяткам и коррупции. Почти 300 доведено до суда. Десятки осужденных… Власть сама заинтересована в очищении. Но никакой кампанейщины здесь недопустимо».

Об общественном контроле над «забронзовевшими» чиновниками:

«Знаете, когда шарик надувается, его распирает, распирает, берешь так иголочку, тук, бум, и нет шарика. Поэтому у общественности всегда есть эта «иголочка», которой она может воспользоваться».

О койках:

«Зачем нам столько коек в больницах, если они используются в зимнее время пожилыми людьми исключительно для того, чтобы там провести тяжелые зимние месяцы? Там нужно заниматься лечением, нужно прийти и, как в западных клиниках, два-три дня - следующий, два-три дня - следующий. В связи с этим не нужно такое количество коек».

О религии и морали:

«…мы утратили определенные ценности советского периода, связанные с кодексом строителя коммунизма, с «Моральным кодексом строителя коммунизма». Но если мы заглянем в этот «Моральный кодекс строителя коммунизма» - это выдержки из Библии, на самом деле, и ничего нового человечество не придумало».

О мусульманских традициях:

«…праздник-то хороший Ураза-байрам, хороший. Но когда происходят вот эти акты жертвоприношения, особенно в немусульманских республиках, не надо делать это публичным, не надо шокировать других граждан, которые не понимают даже, что это такое. В этом должна быть тоже толерантность и понимание той культурной среды, где вы живете, где вы находитесь, где вы это делаете».

О русском национализме:

«…о каком шовинизме или русском национализме может идти речь? Среди тех, кто призывал к расправам, нет ни одной русской фамилии, и тех, кто совершал убийства или был причастен к убийству, тоже нет ни одной русской фамилии. При чем здесь великодержавный шовинизм? Посмотрите на фамилии осужденных. Ни одной русской фамилии там нет. Так что давайте не будем провоцировать русского мужика, а то так можно провоцировать, а потом не успокоите его еще».

О выборности губернаторов:

«Можно (как вариант, надо подумать над этим), чтобы все партии, которые приходят в региональный парламент путем прямого тайного голосования, предлагали президенту своих кандидатов на должность губернатора - руководителя региона. Вот эти предложения проходят через президентский фильтр, и он вносит эти кандидатуры уже не на депутатов заксобрания, а на прямое тайное голосование всего населения, проживающего в регионе. Вот этот шаг, мне кажется, вполне возможен и обоснован».

Об оппозиции:

«Вы знаете, судя по тому, что я видел последнее время на экранах телевизоров, в сети Интернет, социальных сетях, на радио, во многих средствах массовой информации… здесь приводились уже выдержки из журналов и газет, которые вашего покорного слугу посылают по определенному адресу, пытаются какие-то ярлыки приклеить и т. д… Говорить, что совсем у нас уже нет оппозиции и люди не могут выразить свое мнение - наверное, это было бы таким, художественным преувеличением».

Об освистании в «Олимпийском»:

«Когда я начал говорить, действительно, какой-то шум в каком-то секторе возник… Никакого свиста я не слышал. И вообще непонятно, чем был вызван этот шум. Закончил, кстати говоря, под аплодисменты зала. Но этот шум мог быть вызван самыми различными причинами. Одна из них - что физиономия моя, которую и так видят постоянно на экранах, появившаяся еще и на ринге, вызвала некоторое неудовольствие. Вполне это допускаю. Абсолютно это нормально. И не обижаюсь на тех, кто пошумел. Вторая возможность - это, может быть, не были довольны Дж.Монсоном, который в это время проходил мимо собравшихся зрителей. Третья возможность - люди были недовольны самим боем. Некоторые посчитали, что это фальсифицированный бой…»

Об иностранных агентах:

«…Надо с уважением относиться ко всем нашим гражданам. Есть, конечно, люди, которые имеют паспорт гражданина Российской Федерации, но действуют в интересах иностранного государства и на иностранные деньги, с ними тоже будем стараться наладить контакт. Часто это бесполезно или невозможно. Что можно сказать в этом случае? Можно, знаете, что сказать: «Идите ко мне, бандерлоги». С детства люблю Киплинга».

О переменах:

«…в нашей жизни очень многое меняется. Я думаю, что многое из того, что мы делали недавно, делаем сегодня, все-таки будет получать объективную оценку в будущем».

О счастье:

«Я думаю, что счастье в любви».

О своем уходе:

«Сегодня можно опираться только на российский народ. И если такой поддержки нет, то во власти нечего делать. Я могу вам сказать определенно: если такой поддержки я не будут чувствовать, - а есть эта поддержка или нет, это определяется не на каких-то сайтах и не на площадях даже, она в демократическом обществе определяется только по результатам голосования - и если я увижу, что такой поддержки нет, я ни одного дня не останусь в своем рабочем кабинете».

share
print