В Петербурге объединение секс-работников собирается зарегистрировать НКО «Серебряная роза», которое будет оказывать правовую помощь проституткам. Идея организаторов – добиться декриминализации проституции, свести к минимуму ее коррупционную составляющую, добиться, чтобы девочки работали на себя, а не на «сутенеров в погонах». Стоило ли вообще выступать с подобной идеей в то время, когда поборники традиционных ценностей становятся все более активными? Об этом «Моему району» рассказала Ирина Маслова, руководитель будущего НКО.
Сама госпожа Маслова к секс-бизнесу отношения не имеет, хотя юридическую и психологическую помощь девочкам оказывает на протяжении двух десятков лет. По ее словам, большинство петербургских жриц любви - замужние девушки, которым просто не найти хорошей работы. Эта версия расходится с данными полиции нравов, согласно которым петербургские проститутки - в основном, наркоманки с букетом заболеваний.
- Недавно довольно большая группа активистов сорвала санкционированный властями митинг в защиту ЛГБТ. Омоновцы не сумели обеспечить безопасность. Вам не кажется, что на такой волне ненависти заговаривать о создании официального НКО для помощи проституткам – преждевременно?
- Если кто-то попытается разогнать наш офис, я думаю, его привлекут к уголовной ответственности. Наша организация заявила о себе в ноябре, и с тех пор пользуется повышенным вниманием, но до каких-либо эксцессов пока дело не доходило. В конце концов, мы живем в правовом государстве – так я, по крайней мере, рассказываю своим детям.
- И чем вы занимаетесь с ноября?
- Собираем людей: нам пишут девушки из регионов, которые попали в криминальные ситуации или столкнулись с «правоохранительным» прессингом, который заключается в том, что вместо штрафов у нас теперь поборы. Собираем информацию, составляем планы, обрисовываем задачи будущей организации. Переправляем информацию в Следственный комитет, в ФСБ. От Управления собственной безопасности полиции пользы особой не видим, но пытаемся заставить и его работать. После истории во Владивостоке стало очевидно, что надо нажимать на все кнопки.
- А что там случилось?
- Там всю секс-индустрию крышует Миша Магадан. Нет, он не полицейский, а криминальный авторитет, хотя мне кажется, что с полицией он накоротке. Одна девушка решила оставить профессию – но ее не отпускают. Есть все основания подозревать, что ее просто не выпустят из Владивостока – убьют. Ей придумали несуществующий долг – 100 тысяч – который заставляют отрабатывать. А между тем, в городе пропали несколько секс-работниц: есть основания полагать, что их убили, а тела сожгли. В Петербурге, кстати, тоже проводились зачистки перед 300-летием, и тоже пропали девушки, которых так и не нашли.
- Вы выступаете за декриминализацию, но не за легализацию проституции. Как это?
- Нигде в мире проституция не легализована. Просто есть государства, где она не облагается штрафом. У нас за это есть административный штраф для самой секс-работницы и уголовное наказание для сутенера. Но при этом нет понятия «бордель» и «проститутка» - значит, нет и наказания для полицейского, который, скажем, осуществил рейдерский захват этого борделя. У нас говорят «притон». А раз так – значит, под видом зачистки притона можно ворваться в абсолютно любую квартиру, привести съемочную группу, насильно заставлять девушек смотреть в камеру и называть их проститутками, хотя их вина еще не доказана. Вторгаться в частную жизнь. Про рукоприкладство я уже не говорю. Эта афера – борьба с несуществующим явлением – в нашей стране длится 26 лет. А в чьих она интересах ведется? Проституток? Организаторов? Клиентов? Только в интересах полиции, которая на этом зарабатывает. Мы, может, тоже против проституции, но не против проституток, потому что жалеем их. Это они виноваты в том, что в их маленьких городках нет работы? Что когда у них родился ребенок, его не на что было содержать, а в садик - беспросветная очередь? А теперь они вынуждены свой заработок отдавать на штрафы, это в лучшем случае.
- Что еще может делать «Серебряная роза»?
- В Красногвардейском суде сейчас слушается дело об убийстве по неосторожности. Обвиняемый – офицер полиции – просто забил девушку по вызову ногами до смерти. Мы хотим, чтобы он был осужден за убийство, а не за неосторожность. Нашли адвоката, который помогает маме этой девушки, поддерживаем ее. Еще помогаем девушкам из ближнего зарубежья, которые хотят уехать домой, даем им денег на билет, чтобы их не депортировали.
- Не все ли равно, как уехать домой? Пусть бы и депортировали…
- В Узбекистане проституция - уголовное преступление. Там за это могут и камнями побить. А в сопроводительных документах при депортации указано, почему человека высылают.
- Помогает ли ваша организация несовершеннолетним?
- На нашем сайте стоит метка: 18+. Несовершеннолетние девушки могут рассчитывать на помощь, как все, но это явление мы считаем преступным.
- Как вам кажется, чем отличается наше общество от, например, немецкого или голландского, где проституция не считается преступлением?
- Там - давно устоявшиеся демократические режимы. Не такая бурная коррупция. Правоприменительная практика обусловлена законом, а не пожеланиями господ полицейских. То есть законы там могут быть такие же, как в России, только их соблюдают. Как те же автомобилисты, которые, приехав в Финляндию, начинают истово соблюдать правила движения.
- Общество – это не только полиция. Средние россияне, матери семейств, уставшие от быта, - они вас поймут?
- Но ведь опытные женщины понимают, что если их мужья ходят к проституткам, значит, проблема не в мужьях, а самих женах. Они понимают, что женщина весом 50 кг может носить мини-юбку даже когда ей 50 лет, потому что у нее по-прежнему красивые ноги. И они понимают, наконец, что если проституция в стране существует, то не надо это замалчивать.
- Как вы думаете, велики шансы, что Минюст пойдет вам навстречу, не испугается православных активистов и зарегистрирует вашу «Серебряную розу»?
- Не очень. Во-первых, сама форма – некоммерческая организация. Известно, что сейчас с ними творится. Во-вторых, название: союз секс-работников и тех, кто их поддерживает. В-третьих, придется признать, что такое явление есть. Но в стране три миллиона работников секс-индустрии, а кто будет защищать их интересы?
